100 лет Я.Ф. Савченко

Ворожцов Б.И., главный научный советник ФНПЦ «Алтай», доктор технических наук, профессор, заслуженный деятель науки и техники РСФСР, лауреат Государственной премии СССР.

В феврале 1960 г. я заехал в Бийск узнать, что такое п/я 28. Работал в то время в Томском госуниверситете. Сакович Г.В. представил меня директору Я.Ф. Савченко. После короткой беседы Савченко пригласил на работу. Я признался, что прошёл по конкурсу доцентом в Горьковский госуниверситет и нахожусь на распутье. После этого он дал мне ключ от квартиры и сказал: «Подумай, квартира будет ждать тебя до конца года». В августе я поселился в Бийске. Таких случаев в то время было немало.
Забота о кадрах всегда была одним из главных вопросов для Якова Фёдоровича. Возможно, именно поэтому под его руководством был собран та-кой сильный коллектив.

В 1961 г. мы организовали участок дефектоскопии в здании 37 и приступили к контролю не только малых изделий с помощью рентгеновского аппарата, но и более крупных – радиометрическим методом. Результаты контроля выдавались тогда в виде длинной зигзагообразной линии на ленте самописца. Якову Фёдоровичу они были непривычны. Первые же изделия диаметром 200 или 300 мм, в которых мы обнаружили дефекты, тайно, чтобы не обидеть нас, по его приказу были разрезаны. Ранним утром, ещё до того, как мы пришли на работу, он убедился в правильности нашей оценки. С этого момента полученные результаты с его стороны сомнению не подвергались.

Яков Фёдорович позже признавался, что, приходя вечером домой, он анализирует свой день: «Не обидел ли я кого?». Требовательность в его характере сочеталась с уважением к людям, независимо от их ранга.

Когда мы приезжали в Министерство, в другие организации, Яков Фёдорович любил повторять: «Вот мои хлопчики. Они сделают эту работу, разберутся в деле». Он верил в свою команду, заботливо растил и продвигал способных молодых ученых и производственников.

Одинцов Ю.Н., с 1962 по 1994 г.г. – старший инженер, начальник отдела 8, начальник отделения, лауреат Государственной премии СССР.

Он был требователен, настойчив при достижении поставленной задачи, но всегда прислушивался к мнению сотрудников и мог изменить свою точку зрения, если ему предоставлялись веские доказательства. Прежде чем принять решение, допускал обсуждения, споры. После требовал неукоснительного исполнения. Чтобы изменить, откорректировать решение, требовалась серьёзная аргументация. Однажды в такой ситуации он мне сказал: «Учитесь доказывать свою правоту, не сумеете – выполняйте, что решили». Он часто говорил: «Лучше принять неправильное решение, чем никакого».

Он не терпел обмана, вранья, неисполнительности, безответственности в работе. Не прощал срывов сроков работ, но допускал своевременную их корректировку. Не любил, когда невыполнение тех или иных работ пробовали свалить на смежные подразделения.

Он доверял исполнителям, но постоянно подчеркивал их ответственность за принятые решения. Перед одной из моих первых самостоятельных поездок на Совет главных конструкторов я зашёл к Якову Федоровичу и спросил, какие решения можно подписывать, а какие нет. Он внимательно посмотрел на меня и сказал: «Если я Вам это скажу, то Вы будете связаны в своих действиях. Предугадать поворот событий невозможно. Решайте сами на месте. Технику Вы знаете, нашу позицию тоже». Подумал и добавил: «А если что не так – будете сами исправлять».

Надо отдать должное Якову Федоровичу, он никогда, по крайней мере со мной, не отменял подписанные за него документы, хотя и не всегда был согласен с некоторыми пунктами, а заставлял выполнять принятое – он очень дорожил честью института.
По своей натуре был очень добрым, отзывчивым человеком. Сильно переживал если не мог кому-нибудь помочь. В командировках всегда заботился о тех, с кем ездил: подчас несмотря на трудности с билетами, всегда добивался их для всех, кто с ним возвращался, даже порой в ущерб себе.

Желание помочь людям у него проявлялось не только по отношению к своим сотрудникам. Однажды я был свидетелем, как на железнодорожном вокзале в Барнауле поздно вечером потребовал от дежурного поместить на ночь в пустую депутатскую комнату женщин с детьми, которые сидели в зале на полу. И добился своего.
Меня всегда восхищало его отношение к жене, Зое Васильевне. Приведу только один случай, а их было очень много. Возвращаясь однажды из Москвы перед 8 Марта, мы около часа колесили по Новосибирску в поисках цветов для супруги. Он просто не мыслил себя без них. В конце концов нашли букетики мимозы. И вообще, сколько мне приходилось возвращаться с ним из командировок, он всегда что-нибудь вез ей в подарок.

Жулдыбин В.К., с 1961 по 1988 г.г. начальник лаборатории, начальник отдела, кандидат технических наук.

Свою трудовую деятельность Яков Федорович начинал конструктором, и надо полагать, что его руководителем был профессионал и человек творческих поисков, которому удалось привить своим подчиненным конструкторский подход к решению технических вопросов и проблем. Может быть, поэтому при создании института много внимания было уделено организации конструкторских подразделений, которые у нас были многочисленнее, чем в родственных институтах Москвы и Перми. Правда, в отделах были в основном молодые специалисты, но при постановке задачи Яков Федорович всегда внимательно выслушивал их мнения, не повышал тона, не стучал кулаками по столу. Более того, когда при разработке конструкции нового оборудования возникали большие трудности, он приходил в лабораторию и мы все вместе обсуждали различные варианты и направления, обращая исключительное внимание на возможность осуществления выбранного решения в условиях механического производства.

В отличие от других руководителей института, требующих от конструкторов непонятно чего, он прекрасно понимал, что можно и нужно требовать, а что способны решать и другие подразделения, такие как отделы оборудования, снабжения, КИПиА, технологические и др.

С ним интересно было работать, можно сказать, легко.

Котельников Б.С., с 1960 по 2002 г.г. конструктор, главный специалист, заместитель начальника и начальник отдела КПО.

Вспоминая кипучий характер и неуёмную энергию Якова Федоровича, думаю и проектно-конструкторский отдел он создавал для того, чтоб в кратчайшие сроки проектировать новые установки на предприятии для решения основных задач института и не зависеть от ГСПИ, от их темпов и стандартов.

В те годы в коллективе отдела «готовых» проектировщиков практически не было. Никакие вузы тогда и сегодня проектировщиков не выпускают. Учились на ходу, порой ошибаясь и переделывая. Учил нас Яков Фёдорович браться за любое дело и не бояться, что это впервые. Учил, помогал, строго спрашивал, но никогда не оскорблял, поощрял успехи, критиковал недостатки. Многие ветераны института помнят, как Яков Фёдорович принимал решения по любому вопросу, не любил нерешительных, помогал сомневающимся, но никогда не было «желеобразных» решений, когда не видишь однозначности, когда не знаешь, куда идти дальше. Каждый, побывавший у него на совещании, приёме, получал заряд бодрости, энергии и желание работать, не считаясь со временем. Все мы помним его «дедом», ведь в основном мы были в 1,5–2 раза моложе его, хотя многих молодых он мог заткнуть за пояс своей неутомимостью.

Комаров В.Ф., в НПО «Алтай» с января 1967 г., СНС, начальник лаборатории, начальник отдела, заместитель генерального директора, с апреля 1998 г. главный научный сотрудник; доктор технических наук, лауреат Государственных премий СССР и РСФСР.

Прошло немного времени, как я стал начальником рецептурной лаборатории. Начиналась отработка новой машины. На производстве сделали первое изделие на материале лаборатории. При испытании у главного конструктора оно развалилось. Все участники работы от конструктора до начальника производства получили по выговору. Это был первый полученный мною выговор. Обидно. Пошёл к Якову Фёдоровичу.

– Яков Фёдорович, вот ТЗ на состав, вот паспорт на состав, вот паспорт на реализацию в изделии. Всё соответствует. За что же мне-то выговор?

– Все вы, хлопчики, у меня умные, всё вы хорошо сделали. А он фукнул! А виновных нет! За что тебе? А за то, чтоб глупые ТЗ не принимал к исполнению. Вот и разберитесь меж собой, кто из вас умный, а кто не очень.

Собрался на нашей территории Совет главных конструкторов. Перед этим прошёл запуск изделия на подводном стенде. Всё прошло хорошо, но пусковую шахту «загадили» сажей, заказчику это не понравилось. К началу Совета мы имели решение, как избавиться от неё. Яков Фёдорович заставил меня докладывать этот вопрос Совету лично. Я объяснил, что избавиться от сажи можно добавлением её в состав. Совет возмутился.

– Яков Фёдорович, ты кого нам тут подсунул, он за кого нас принимает?

– Этого, я ещё поразбираюсь, но это наука, её не всегда сразу и поймёшь. Но раз хлопчики уверяют, что получится, то получится.

Через несколько месяцев в Балаклаве мы подтвердили правильность своего решения. Яков Фёдорович остался очень доволен.

– Я же говорил им – наука!

Ситдикова С.З., на предприятии с 1959 по 2002 г.г., инженер-конструктор КБ, технолог, начальник участка, технолог цеха 1, главный технолог АНИИХТа, начальник цеха 1, директор ЗАО «Бахташ».

Работая технологом цеха, я в очередной раз взорвала здание 22 – всё так смотрелось по документам на запуск здания: неквалифицированное, но принципиальное с точки зрения ТБ, отклонение от традиционных норм процесса, неосторожно записанное в паспорте, было мной дезавуировано и еди-нолично дано указание на запуск. Причина аварии заключалась совсем в другом. После принятия соответствующих мер эксцессы прекратились – это был последний взрыв здания 22. Но заезжая комиссия, не разбираясь в истинных причинах и весело посмеявшись над незадачливым технологом, всё списало на эти формальные записи в паспорте. Вся ответственность, и очень и тяжелая, падала на меня одну. «Раскрутить» меня можно было как угодно…

После отбытия «высокой» комиссии мне вынесли полагающийся в таких случаях дежурный выговор. Мы молча устранили истинные причины аварии, а Яков Фёдорович наедине прочитал мне короткую эмоциональную лекцию об оформлении документов в подобной ситуации. На мои заверения, что того, что написано в паспорте, просто не было, я услышала гневное: «Я знаю, но этого ни ты, ни я никому при таком оформлении документов не докажем!».

Будучи начальником цеха 1, осталась без технолога. Отдел кадров отказался оформить на эту должность инженера со специальностью инженер-механик, ссылаясь на запрет Савченко. Не поверив отделу кадров, убежденная: «Какое может быть дело Савченко до того, с какой специальностью у Ситдиковой работает технолог?!», пошла к нему с просьбой не препятствовать этому оформлению.

Выслушав, Яков Фёдорович задал мне неожиданный вопрос: «Ты как рассчитываешь работать – с авариями, взрывами или нет?». На этот, казалось бы, провокационный вопрос, тогда полагалось отвечать бодро и однозначно: «Без аварий!». Я сказала, что было бы легкомысленно отрицать их возможность, что в нашем деле они практически неизбежны, на что услышала: «Правильно! Думай и о том, как за них отвечать. Если у тебя технолог по официальной квалификации механик, то за все технологические грехи будешь отвечать сама: и за него, и за себя, то есть вдвойне! А учитывая, что у тебя самой две специальности: и механика, и технолога (я была поражена, что он помнит и это!), то ответственность твоя утроится! Если будешь настаивать, пусть будет по-твоему, но не советую! Подбери другого человека со специальностью технолога и работай нормально с нормальным разделением обязанностей и ответственности».

Смирнов А.Г., на предприятии с 1960 по 1991 г.г., инженер-конструктор, старший инженер, главный механик, начальник отдела ПДО, заслуженный машиностроитель РСФСР.

В 70-х годах в ущерб основной деятельности нашему предприятию было приказано изготовить крупногабаритные агрегаты АМФ, АФ, ХЧ. О невозможности изготовления ХЧ директор НПО доложил в главк и заместителю министра. Однако через два года под влиянием решений XXV съезда КПСС министр потребовал наказания за неисполнительность. В связи с тем, что формальный виновник, главный инженер опытного завода Сидорин проработал в этой должности менее года, заместитель министра Забелин предложил в «зицпредседатели» (Фунт) начальника ПДО. В марте 1976 г. министр Бахирев приказал: главного инженера БХК Саморукова уволить из ММ, начальника ПДО Смирнова освободить от занимаемой должности. Савченко Я.Ф. издал приказ о ликвидации ПДО, а через два месяца – приказ о его восстановлении. В 1984 г. тот же министр вручил этому же начальнику ПДО орден Трудового Красного Знамени.

Аникеев Б.М., с 1962 оп 1994 г.г заместитель технического директора, кандидат технических наук, лауреат Государственной премии СССР, директор ЗАО «БИОМ».

В далеком 1961 г. мы, группа молодых специалистов ЛТИ и КХТИ, начали разработку состава на основе бутилкаучука. В это время в других лабораториях интенсивно велись разработки составов в ещё трех направлениях. Без специального химического образования Я.Ф. Савченко трудно было разобраться, какое из них лучше, а время заставляло сделать выбор по приоритетности и в работе. Тогда он объявил конкурс и лично назвал перечень характеристик из более чем 20 показателей, которые должны быть определены на топливе, и установил трёхмесячный срок. По его окончании только на-правление по разработке топлива на основе бутилкаучука выполнило все условия конкурса.

Объективно оценив полученные результаты, Я.Ф. Савченко сделал окончательный выбор в пользу этого топлива и, как показали последующие годы, не ошибся. Идея использования пластифицированных полимеров в качестве связующих, позволившая создать высокодеформативное топливо и решить проблему разработки цельноскрепленных конструкций изделий, получила признание не только в отрасли, но и в мире.

Его вера в наши творческие способности окрыляла, хотелось работать ещё лучше. Он ставил перед нами трудные задачи и жесткие сроки, требовал безусловного исполнения, но всегда способствовал их решению.

Первые формования крупногабаритных изделий из состава Т-9БК показали все несовершенство имевшегося на тот момент технологического оборудования. В течение пяти лет под его руководством и при огромном творческом участии технологами, конструкторами, «автоматчиками» была разработана гамма дозаторов для порошков и высоковязких паст, универсальная смесительная установка «Куст-3000», позволявшие литьём под давлением формовать высококачественные изделия весом до 50 тонн в течение 24 часов. Эта технология была успешно внедрена на всех серийных заводах отрасли.

Оглядываясь на прошедшие годы, мы с большой теплотой и признательностью вспоминаем своего первого директора, воспитавшего в нас ответственность за принятые решения, жажду к работе и чувство сопричастности к свершению больших государственных задач. Он был мудр и человечен, и таким навсегда сохранится в наших сердцах!